«Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас», – горько усмехнулась она про себя.

– Вас он устроит, госпожа? Или поискать что-нибудь другое? – спросила китаянка.

– Благодарю, но не стоит. Сегодня я и так долго была кем-то другим, – покачала головой Эмили. Она потянулась к брошенным на комод джинсам и футболке – будто видела в этих привычных вещах отголосок покоя и стабильности, как вдруг ощутила, что что-то соскальзывает с её шеи.

Резко обернувшись, Эмили увидела, как в испуге отскочившая служанка прижимает к груди ожерелье.

– Только не сердитесь, госпожа. Драгоценности нужно держать в сейфе, чтобы не украли, госпожа…

– Я понимаю, – отозвалась девушка, отмечая про себя крайнюю предусмотрительность Яна: не оставлять ей никаких вещей, которые способны натолкнуть на мысль о побеге.

Китаянки тем временем подняли платье и повесили его в стенной шкаф за ширмой. Одевшись, Эмили позволила им разобрать замысловатую прическу и завязать волосы в высокий хвост. Закончив, служанки вышли, а Эмили, глубоко вздохнув, пошла в комнату к Яну.

Он сидел на подушке перед столом. В комнате висело дымное марево и пахло опиумом. В отличие от помещения клуба, здесь хозяин бережнее относился к мебели и в случае необходимости аккуратно пристраивал трубку на железную подставку.

На свободном участке, гибко извиваясь стройным телом, танцевала девушка. В её руках были два разукрашенных веера, а из одежды только полупрозрачная рубашка. Глаза её были закрыты, и казалось, что разум танцовщицы пребывает где угодно, но только не в этом мире.

– А, Эмили, садись. – Завидев вошедшую, Ян помахал ей рукой. – Ты предпочитаешь к ужину чай или вино?

Игристый дух шампанского уже покинул девушку, и ещё минуту назад ей казалось, что она полностью в своём уме, но стоило ей вдохнуть удушливый дым, как сознание поплыло, картинка перед глазами дрогнула и чуть смазалась.

– Лучше вина, – ответила Эмили, присаживаясь за стол.

Ян улыбнулся с видом «я так и знал».

Вскоре в комнату просочился уже знакомый старик с ужином.

Одну половину занимал рис с мясом и какими-то специями, чайник с чашками, бутылка вина с золочёной этикеткой и видно, что дорогого. А вот на второй с горкой лежали конфеты без фантиков. Глава всея китайской мафии запихнул в рот сразу горсть шоколада и аж заурчал от удовольствия. В этот момент он выглядел как-то по-особенному умиротворённым – чертовски трудно было поверить, что это тот самый человек, при взгляде на которого у доброй половины Лондона начинают трястись поджилки и дёргаться глаз. Чёрный шёлковый халат с несколькими вышитыми иероглифами особенно подчёркивал его нездешнее происхождение, но в комнате, сделанной под восток, всё это смотрелось на удивление уместно.

Девушка пару минут созерцала еду, потом перевела взгляд на танцовщицу и бессмысленным взглядом стала следить за её лёгкими движениями. Голова кружилась всё больше, и Эмили, не выдержав, натянула воротник футболки себе на нос. Стало лучше, но не намного.

– Я хочу сыграть с тобой в игру, – тем временем произнёс Ян, разливая вино прямо по чашкам для чая. Страдания Эмили вызвали у него лишь насмешливую улыбку, но тем не менее он чуть кивнул головой в сторону закрытого окна. – Выиграешь – я его открою. А заодно исполню любое одно твоё желание. Проиграешь – и будешь исполнять моё. Идёт?

– Идёт, – не имея иной альтернативы, согласилась девушка.

– Просто отгадай загадку: «Каков цвет ночи»?

Эмили задумалась. Дым всё больше мешал ей связно мыслить, поэтому она стала просто размышлять вслух:

– Каков цвет ночи? Синий? Чёрный? Нет, это было бы слишком просто… таинственный? Магический, мистический?

Ян неторопливо избавлялся от конфет, качая головой на каждое предположение.

– Может быть, дашь мне подсказку? – сдалась девушка.

– Я же тебе сегодня уже подсказал, – усмехнулся он. – У ночи нет цвета. Она стирает любое различие, выкрашивая мир в дымчато-серый. Лишь над одним она не имеет власти – это и есть цвет ночи. Ну же…

Огонь светильников отразился в его зрачках, окрасив их в тот самый цвет ночи. На миг Эмили стало совсем дурно – тяжёлый запах опиума совместился с картиной сегодняшнего убийства.

– Кроваво-красный, – шёпотом ответила девушка.

– В точку, – возрадовался Ян и наконец-то открыл окно.

Уличный воздух с запахом гари и грязи показался Эмили даром богов, не иначе.

Она позволила себе высвободить нос и, залпом осушив чашку с вином, тут же налила себе ещё.

Ян вернулся за стол и бесцеремонно уложил голову на колени Эмили.

– А теперь ты мне что-нибудь загадай.

– Не хочешь исполнять моё желание? – усмехнулась в ответ девушка, выпивая вторую чашку.

– Просто хочу услышать загадку из твоего мира, – отозвался Ян. – Это ничего не изменит.

– Ну хорошо. Вот загадка из моей любимой книги: «Пожирает всё кругом: зверя, птицу, лес и дом. Сталь сгрызёт, железо сгложет. Крепкий камень уничтожит. Власть его всего сильней, даже власти королей».

Третья чашка оказалась выпитой, и на душе Эмили стало гораздо легче. Она даже, осмелев, погладила Яна по голове. Какие у него, оказывается, приятные волосы – мягкие, густые….

Ян прикрыл глаза, щурясь от удовольствия, попутно рассуждая:

– Если бы в этой загадке не было камней, я бы подумал, что это я. А так у меня никогда не было желания уничтожать камни… они скучные. – Потом до него всё-таки дошло, что вряд ли загадки чужого и незнакомого мира так воспевают его трепетно эгоистичную персону. – Я думаю, это время. Потому что все когда-нибудь умрут.

– Бинго, – улыбнувшись, девушка поставила на стол уже пустую чашку без вина – четвёртую на сегодня.

Посмотрев на танцующую, Эмили не выдержала и махнула той рукой.

– Ступай уже. Хватит маячить перед глазами.

Танцовщица осоловело моргнула, медленно возвращаясь к реальности, но всё же покинула покои, оставляя пару наедине.

Эмили вновь потянулась к бутылке – сегодня она налегала на вино, словно желая забыться в нём. Наркотический дым всё ещё кружил голову, и ей сама собой пришла в голову идея.

– Ты танцуешь?

Ян не спешил покидать тёплое место, но поняв, что гладить его больше не будут, всё-таки поднялся и, подхватив девушку под руки, поставил её на ноги. Одну руку положил на талию, второй крепко сжал её ладонь и под невидимую музыку, играющую, похоже, в его голове, закружил по комнате. В какой-то момент он прижался к ней слишком близко – не так как прилично держаться в бальных танцах – и тихо сказал:

– Завтра я об этом пожалею, но… Мне иногда бывает так одиноко. Скажи мне, почему все меня боятся?

Эмили нисколько не смутила такая близость – наоборот, по спине побежали приятные мурашки. И ответ дался на удивление легко, будто в этом не было ничего необычного:

– Боятся? Ну, даже не знаю. Может быть, потому что ты убиваешь с безумием в глазах и явно ловишь во всём этом извращённый кайф?

Усмехнувшись, девушка неожиданно сорвала с его головы ленту, что держала хвост.

– Вот так лучше. Намного лучше.

Чёрные волосы рассыпались по плечами, словно плащ. Ян улыбнулся и, рисуясь, тряхнул роскошной гривой.

– А ты, моя милая пташка? – спросил он, ещё ближе наклоняясь к уху Эмили, в голосе его послышался отголосок скрываемого, но рвущегося наружу сумасшествия. – Ты боишься меня? Я ведь и тебя могу убить.

– Ой, да ладно, – беспечно ответила она, затем протянула руку, убрав длинные локоны с лица. – Ты уже дал слово не причинять мне вреда. И если ты не прекратишь мне угрожать, то Цзяо Ян тебе горло перережет. Ведь так ты просил меня говорить?

Ян долго смеялся, а потом всё-таки выдавил из себя:

– Хороший ответ, пташка, чертовски хороший. За это и люблю.

Вдруг он быстро, что она даже не сразу поняла, как, подхватил девушку на руки. Пронёс через всю комнату, уложил на свою кровать. Наклонился так низко, что их губы почти соприкасались. С нескрываемой нежностью произнёс :